Долгожданное министерство по вопросам оккупированных территорий существует уже почти полтора месяца, однако работа его фактически не началась. Положение о министерстве до сих пор не утверждено, поэтому даже конкурс на замещение вакансий в «нашем» министерстве не объявлен.
Как известно, заместители министра Вадима Черныша представляют оккупированные регионы — экс-губернатор Луганщины Георгий Тука курирует Донбасс, Юсуф Куркчи — крымский полуостров. Юсуф — известный крымсотатарский общественный деятель, но имеет и немалый чиновничий опыт. Работал в заместителем главы крымского Рескомнаца, в 2009 — 2011 годах — заместителем председателя Госкомитета по делам национальностей и религий (тогда его возглавлял Геннадий Москаль), а в последний год работал завотделом обеспечения деятельности Уполномоченного президента по делам крымскотатарского народа.
Первое интервью на посту первого заместителя.министра по вопросам оккупированных территорий Юсуф КУРКЧИ дал программе «Вопрос национальной безопасности» (эфир ТРК «Черноморская»).
Валентина Самар: Юсуф-бей, создания министерства по делам оккупированных территорий общественность добивалась два года. Должность первого заместителя министра неожиданно для многих получили именно вы. Почему?
Юсуф Куркчи: Я могу только свое субъективное мнение высказать. Мне кажется, было принято решение исходя из того, что одним из руководителей министерства должен быть этнический крымский татарин. Видимо, по опыту работы и по квалификационным качествам выбор пал на меня.
Крымская общественность высказала свое недовольство тем, что назначение было кулуарным. Многим кажется, что министерство будет плохо работать с общественностью, если первые шаги были сделаны без диалога с общественными организациями и переселенцами из Крыма.
Вряд ли можно сказать, что какие-то другие последние назначения подробно обсуждались с общественными организациями. Видимо, должен быть какой-то механизм выработан, или какая-то должна сложиться традиция, чтобы назначения проходили какое-то обсуждение. Наверное, это будет в будущем.
Я не могу не начать программу с темы последних суток – с так называемой «амбарной книги» Партии регионов. Неделю назад бывший заместитель главы СБУ Виктор Трепак в интервью «Зеркалу недели» сообщил о передаче в НАБУ доказательств коррумпированности прежней власти — «черную бухгалтерию» Партии регионов. На этой неделе «Украинская правда» опубликовала часть этих документов – ведомости с выдачами сумм от 2 миллионов до сотен долларов наличными, которые выплачивались различным функционерам Партии регионов, СМИ за пиар-кампании ПРУ, социологам, а также на подкуп членов ЦИК, что может поставить под вопрос вообще легитимность выборов тех лет. Мы не можем об этом не говорить, потому что политическая коррупция – одна из причин, которые сделали оккупацию Крыма возможной. Пока от первых официальных лиц нет никакой реакции. Что говорят в Кабмине, в его кулуарах?
Мне неизвестны кулуарные разговоры в Кабмине. Территориально министерство находится на улице Леси Украинки, 9. Это здание Центризбиркома. Там есть помещения, которые отведены для нашего министерства. Я могу свое мнение высказать.
На самом деле, ситуация, в которой находится сегодня Крым, не связана только с Партией регионов. Это связано с политической традицией, которая была установлена в Украине, когда вопросы региональной политики были отданы на откуп местной элите: все, что касается внутренней политики,гуманитарной сферы. Поэтому проблемы, которые возникли в Крыму, стали основанием для создания базы, когда часть населения в какой-то момент стала искренне счастливой от того, что поменяла знамена или гражданство. Политическая коррупция – это не феномен Партии регионов. Это феномен, который стал возможен из-за несколько упрощенных взглядов на внутреннюю политику государства.
Что из этих ошибок не исправлено до сих пор? В том числе, и в отношении к оккупированной территории полуострова, где, по сути, осталась та же самая «элита». Это люди, которые всегда находили общий язык с центральной властью Украины для того, чтобы, в том числе, сохранить свой бизнес.
Если говорить в масштабах государства, то надо констатировать, что за последние два года также нет видимых попыток выработки региональной политики, чтобы каждый отдельно взятый регион понимал, что он — часть одной страны, чтобы каждый гражданин или житель какого-то региона понимал, что он такой же гражданин в любом другом регионе. Методы политической борьбы, которые привносились по большей части извне, строились на том, чтобы граждане одного региона видели противников в гражданах другого региона. Практически, это был гражданский разрыв внутри страны. Частые выборы давали возможность эти процессы культивировать.
Каким образом искоренять политическую коррупцию? Это важно и для реинтеграции оккупированных территорий.
Успехи, связанные с борьбой с коррупцией, так или иначе будут сказываться на жизни общества в целом. Это связано не только с теми процессами, которые становятся актуальными во время выборов, это связано по большей части с бытом людей, которые каждый день просто перестанут думать о таких явлениях как коррупция, которая сегодня на самом простом уровне выглядит так, что кто-то кому-то должен что-то дать, чтобы получить какую-то услугу. На самом деле, услуга должна быть настолько качественной и доступной, чтобы мысли о том, что кто-то должен получить на этом какие-то материальные блага, были недоступны. Это связано с уровнем политической культуры всего общества. Если сегодня дети, например, слышат разговоры с того, что пришлось какой-то подарок дать заведующей детсада, чтобы определить ребенка, то это у него в сознании откладывается. У нас нет ни одного аспекта жизни, где можно было бы говорить об отсутствии коррупции.
Административная граница с оккупированным Крымом, фото Focus.ua
Давайте поднимем планку от детсада выше. Вопрос в лоб. Закон о свободной экономической зоне «Крым», который наградил нас статусом нерезидентов и дал возможность олигархам продолжать свой бизнес на оккупированной территории, коррупционный, на ваш взгляд, или нет?
В той ситуации, в которой оказалась страна в момент начала боевых действий в восточных областях, принятие каких-либо законов не связано только с экономической выгодой. Мы пытаемся сегодня понять, что мотивировало законодателя принять такой закон. Если, кроме тех аспектов, которые касаются национальной безопасности, можно будет решить иначе, я думаю, что закон будет отменен или изменен.
Ваш коллега Георгий Тука в интервью «Зеркалу недели» сказал о том, что, возможно, товарная блокада на Донбассе будет снята. Может ли так произойти, что это будет единая политика в отношении оккупированных территорий и будет касаться и Крыма?
Я не думаю, что Георгий Борисович высказывает мысли, которые каким-то образом отличаются от политики министерства. Что касается Крыма, то ситуация несколько иная. Если говорить о долгосрочной перспективе, возможно, будут предложены какие-то иные механизмы развития разного рода связей, в том числе, и бизнес-связей, будет развиваться в другой динамике, ежели сейчас.
То есть, вы не исключаете, что жесткий режим, который был установлен после гражданской блокады Крыма, может быть ослаблен. В связи с чем? Одной из целей блокады было освобождение политзаключенных, и она не достигнута.
Мы не можем исключать никакого сценария развития событий. Те методы, которые сегодня в полной мере реализованы в том, что касается товарной блокады Крыма, они не дают тех результатов, которые необходимы. Поэтому будут предлагаться иные варианты решения.
Какие?
Пока еще не могу озвучивать, какие именно. Положение о министерстве по вопросам оккупированных территорий еще на согласовании в министерстве юстиции. Если оно будут инспектироваться специалистами минюста еще какое-то время, я боюсь, что мы в ближайшее время не сможем полноценно функционировать.
Тем временем репрессии в Крыму не только продолжаются, но и усиливаются. Какой вы видите работу министерства для того, чтобы активизировать и сделать более результативной защиту прав граждан?
Все те усилия, которые связаны с обменом арестованных или осужденных в Российской Федерации, прилагаются не только одним ведомством, а совокупностью людей, политиков, международных институтов. Наша задача будет только – обеспечивать эти процессы необходимым материалом для того, чтобы они двигались быстрее и был эффект.
Если говорить о функционале министерства, то об этом можно будет говорить только после того, как будет утверждено положение о деятельности министерства. Сегодня говорить о каком-то отделе или управлении, которые будут заниматься этими процессами, нельзя.
Обыски в Бахчисарае 12 мая 2016 года
Вы как видите?
Цель у нас одна – возврат Крыма. Все те процессы, которые происходили за момент аннексии, должны быть остановлены, должны быть восстановлены права, которые были нарушены.
Несколько месяцев назад президент давал поручение и в аппарате СНБО разрабатывалась стратегия деоккупации Крыма. Где затерялся этот документ?
Я так понимаю, он в СНБО. Я не знаю, на какой он стадии готовности. Мы (эксперты — ред.) участвовали в момент его разработки, а все остальные процедурные моменты его принятия неизвестны.
Сегодня потешил министр внутренних дел Арсен Аваков. Он в Facebook сообщил о том, что внес в планы города Украины, где будет работать новая полиция – Горловка, Луганск, Симферополь, Севастополь и Ялта. повеселились, номне было горько, потому что Аваков должен был бы заняться в это время комплектацией штата крымского главка МВД, который находится в Одессе. Как рассказывал нам заместитель прокурора АРК Петр Коваленко, из 8 штатных следователей там всего три человека и на каждого приходится более 100 уголовных производств. Главк СБУ так и не был воссоздан, по некоторым данным он будет возобновляться в Херсоне, прокуратура АРК сейчас в Киеве, а полиция в Одессе. Что со всем этим делать?
Это подтверждает тезис о том, что отсутствие государственного видения в отношении оккупированных территорий не дает возможности всем структурам госвласти действовать в одной канве. Создание министерства не будет давать мгновенный эффект. Но системная работа будет начата.
Можно говорить о том, что это будет своего рода координирующий центр по деоккупации Крыма?
Я бы не говорил про координацию. Это будет скорее центр, который будет вырабатывать государственную политику, а все остальные органы должны будут ее реализовывать.
Министерство носит в своем названии две составляющие – по вопросам оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц. Статус у крымских перемещенных лиц и лиц, перемещенных с районов Донбасса, различный. Мы нерезиденты, они резиденты. Очень запутанное законодательство, много претензий к социальным службам. Каким образом вы видите эту часть своей работы?
На самом деле это проблема, с которой Украина столкнулась впервые за свою историю: большое количество людей, побросав свои дома, с очень ограниченным количеством перебрались на материковую Украину в целях обеспечения своей безопасности и безопасности своих детей. Можно сказать, что социальные службы, которые сегодня занимаются только регистрацией и выплатой средств, на самом деле выполняют ту работу, больше которой просить нет возможности, потому как мы не знаем гендерный состав вынужденных переселенцев, мы не знаем возрастной состав, какое количество детей. Это проблема власти. Но это такие задачи, которые невозможно решить в один момент. Попытки общественных организаций свести все в какую-то базу и подсчитать общее количество также не увенчались успехом, потому что все данные колеблются с девиацией в 15-20%. Это может быть связано с тем, что часть переселенцев постоянно мигрируют, а также с отсутствием базы.
Крымские переселенцы все-таки отличаются от донецких. Первые волны мигрантов из Крыма мой коллега Андрей Клименко называет «политическими». Это люди, не согласные с аннексией, которые сделали свой выбор, это во многом самодостаточные люди, те, кого мы называем «средним классом», которые не упали на плечи государства. Видите ли вы какой-то инновационный путь для того, чтобы помочь им восстановить бизнес, занять себя и создать рабочие места для других людей?
Говорить об инновациях смысла нет, потому что для того, чтобы предлагать какую-то поддержку в начале бизнеса или в социализации, нужны какие-то средства. На сегодня на министерство бюджетом заложена сумма, которая закладывалась на оба агентства (Госагентство по восстановлению Донбасса и Госслужба по делам Крыма — ред.) – это 10 миллионов гривен, которых не хватит даже на зарплату сотрудникам. Пока что мы заняты тем, чтобы обеспечить министерство необходимыми ресурсами, документами, которые дадут возможность начать какаю-то работу. Сегодня много общественных организаций, которые, понимая актуальность этой проблемы, предлагают переселенцам свои ресурсы. Понятно, что их помощь – это только маяк, и не решит полностью чью-то проблему.
Деньги есть. Например, турецкое правительство есколько месяцев назад предложило финансировать строительство тысячи домов на Херсонщине для переселенцев из Крыма, для крымских татар. И, как нам говорили представители меджлиса Херсонской области, такую поддержку получат и местные льготники. Например, участники АТО, а не только крымские татары. Турция готова деньги дать, а Украина не готова их взять. До сих пор не нашли участки для строительства домов. Не стыдно?
На самом деле от деклараций и подписанных меморандумов до практической реализации — достаточно большой период времени. Многие процессы связаны с разрешительными вещами, какой-то конкретикой по выделению земли. Раз эта работа начата, то, наверняка, она будет завершена. Я знаю, что ведутся переговоры в Геническом районе по земельным участкам, идет поиск в других районах Херсонской области.
Как вы считаете, как нужно обустроить Херсонщину для того, чтобы там было уютно всем, чтобы не было пропаганды антикрымской, антикрымскотатарской и антиукраинской?
Проблемы, с которыми столкнулись власти Херсона, связаны с тем, что большинство крымчан пересекают админграницу для решения проблем с паспортом, медицинским обслуживанием, получением свидетельства о рождении, о смерти. Нам необходимо, учитывая сезонность и определенную нагрузку органов, выработать какие-то механизмы и предложения, чтобы человек имел возможность получать документы в одном «месте. Мы будем изучать потребности людей, чтобы максимально приблизить услуги к пункту пересечения границы. Чтобы у людей не было необходимости после пересечения границы ехать 100, 120 километров в Херсон. Что касается структурного развития, то я знаю, что в штатном расписании, которое было в госслужбе по Крыму, предполагалось региональное представительство министерства в Херсонской области. Я думаю, что идея будет реализована и региональное представительство министерства в Херсоне появится.
Да. это важно. Последний вопрос. Вы сказали, что одним из критериев назначения вас на должность первого заместителя по вопросам оккупированных территорий было то, что вы представитель крымскотатарского народа. Осознаете ли вы, что вы должны отстаивать интересы не только крымскотатарского народа, а всех крымчан, не зависимо от национальности и вероисповедания?
Естественно. Я бы отбросил все сомнения в этом плане. Потому что государственная власть и государственный служащий, реализуя свои функции, никак не руководствуется своей национальной принадлежностью. Граждане, которые будут обращаться к нам, не будут квалифицироваться или отбираться по какому-то особому признаку. Здесь все страхи и сомнения не имеют никаких оснований.
