То, что Россия называет «мирным процессом», действительно является отдельной специальной операцией против Запада. Ее цель – не прекращение войны, а принуждение США и Европы к давлению на Украину, тогда как Россия продолжает воюет и готовится к новой фазе, пишет в Х Богдан Коротевич, военнослужащий ВСУ, экс-начальник штаба бригады «Азов».
Россия никогда не проводила переговоры как средство достижения мира. Ни в 2014 году, ни в Минске, ни в Стамбуле. В каждом случае «переговоры» были либо способом выиграть время, либо способом легализовать захваченное, либо способом переложить ответственность с себя. Для Кремля переговоры – это не альтернатива войне, а еще один инструмент.
И это не «выдумка Путина». Имперская логика России документирована с XVIII столетия. Так называемое завещание Петра I – программный текст русской экспансии – прямо определяло войну как единое нормальное состояние империи. В нем ясно говорится: держать население в состоянии непрерывной войны, предоставлять отдых только для восстановления армии и финансов, использовать мир для подготовки к войне, а войну – для навязывания мира на своих условиях.
Польшу рассматривают в этом завещании как отдельный пункт. Не как соседа или партнера, а как государство, которое нужно систематически взрывать изнутри. Поддерживать постоянные беспорядки, подкупать элиты, влиять на выборы, вводить войска «временно», а когда разрешат условия, оставлять их там навсегда. Если другие европейские государства вмешиваются, их нужно усмирять частичным расчленением Польши – лишь для того, чтобы позже вернуть себе эти уступки. Это не метафора и не интерпретация – это прямое имперское указание.
Итак, с точки зрения российской имперской доктрины Польшу никогда не рассматривали как суверенное государство. Ее рассматривали как пространство для манипуляций, разделения и контроля. Именно поэтому сегодняшняя враждебность Кремля по отношению к Польше – угрозы, информационные атаки и разговоры о «польской угрозе» – не эмоциональна или реакция относительно современной польской политики. Это продолжение той же логики.
Следует также отметить, что отдельные пункты этого «завета» непосредственно касаются Северной Европы и Балтийского региона. России было поручено систематически провоцировать Швецию, подталкивать ее к войне, чтобы получить формальный повод для захвата территорий. Балтийское направление определяли как стратегическое: доступ к Балтийскому морю не как оборона, а как обязательное условие для имперского роста. Мир в этом регионе рассматривался исключительно как пауза между войнами.
В русском имперском мышлении страны Балтии и Швеция никогда не были нейтральными. Они всегда были просторами предстоящего давления или войны. Поэтому сегодняшняя военная активность России в Балтийском море, угрозы в адрес государств Балтии и демонстративные действия вблизи Швеции и Финляндии – это не «реакция на НАТО», а продолжение многовековой модели поведения.
Германия также была прямо названа в «завете» основным объектом постоянного вмешательства – как ближайшее и важнейшее государство в Европе. Логика проста: не допустить превращения Германии в независимый центр власти, постоянно вовлекать ее во внутренние конфликты Европы, манипулировать элитами и использовать экономические и политические связи для контроля. Сегодня эта логика неизменна: опора на зависимость, страх эскалации, «особые отношения» и стремление сохранить комфорт любой ценой. Для Кремля слабая, нерешительная Германия стратегически ценнее любого танка.
Единственное, что Путин фактически изменил в этом старом «завете» – это то, что он четко очертил Соединенное Королевство как своего стратегического врага. Если раньше континентальная Европа была главным объектом имперских маневров, то сегодня Лондон в российской риторике и действиях стал символом силы, которую Кремль считает принципиально враждебной – из-за ее поддержки Украины, ее роли в европейской безопасности и ее отказа обменять мир на чужие территории. Именно поэтому Россия ведет отдельную гибридную войну против Великобритании – информационную, взрывную и дипломатическую.
Украина в этой схеме даже не является основным адресатом. Все сигналы «готовности к миру» направлены на Запад. Логика проста: продемонстрировать, что Россия якобы настроена конструктивно и что война продолжается только из-за «неконструктивной позиции» Киева. Это классическая информационная операция, переводящая вину с агрессора на жертву.
Главная цель этой кампании – заставить сам Запад оказывать давление на Украину: не на переговоры с Россией, а на слом Киева с помощью «реализма», «усталости» и страха эскалации. Все это происходит параллельно с наращиванием военного потенциала, в том числе и на северо-западном направлении.
Пока Запад говорит о переговорах, Россия готовится не к миру, а к продолжительной войне и вероятному расширению конфликта. Так ведет себя государство, когда мечтает не о компромиссе, а о восстановлении империи – с войной как нормой и миром как паузой.
Украина – только один из этапов. Если поощрять агрессию, война переместится дальше – туда, куда российская имперская доктрина стремилась веками. Капитуляция Украины под видом мира не принесет безопасности Европе. Она лишь приблизит войну к Балтийскому морю и сделает ее неизбежной.
Любое давление на Украину и ее руководство со стороны Запада означает только одно: Россия успешно продолжает свою особую операцию – политическую и информационную. Любая западная страна или политик, говорящий о «скорейшем мире» ценой территориальных потерь, ограничений суверенитета или навязывания условий Украине, выступают не как посредники, а как инструменты этой операции. Такой «мир» не прекращает войну — он лишь легализует агрессию и готовит почву для следующей.
