Если в процессе кражи преступнику достаточно, как правило, добраться до чужого имущества в отсутствие владельца, то любая афера совершается непосредственно с его участием. При этом аферисты не применяют насилия — свои ценности жертвы отдают им добровольно.
Алексей Нырко, заслуженный работник культуры Украины
Примерно так же получилось и с уникальной коллекцией бандур, собранной заслуженным работником культуры Украины известным бандуристом-педагогом и исследователем Алексеем Нырко, утверждают его родственники. В 2012 году Ялтинский музей Леси Украинки передал коллекцию ценных бандур во временное пользование Крымскому гуманитарному университету (КГУ). Спустя отведенный период бандуры так и не были возвращены, а университет в лице его ректора Александра Глузмана и вовсе утверждает, что все бандуры теперь принадлежат им, и впредь будут храниться исключительно в стенах университета. Поскольку к этому времени самого Нырко в живых уже не было, а музей, в свою очередь, фактически не являлся владельцем этих бандур, шум никто поднимать не стал. Однако руководство университета не учло главного – у прославленного историка и бандуриста остались дети, которым, в отличие от остальных, оказалось не все равно, где будет храниться наследие, оставшееся от их отца.
О том, кем был Алексей Федорович Нырко и какой вклад он сделал в сохранение и возрождение украинской культуры, можно найти во множестве публикаций в украинских и зарубежных источниках. Заслуженный работник культуры Украины, историк и бандурист, за свою жизнь Нырко создал семь ансамблей и капелл бандуристов, которые и сегодня продолжают развиваться под руководством его учеников и воспитанников.
капелла бандуристов им. Руданского под руководством А.Нырко
Его капеллы им. С. Руданского, “Пролісок” и “Зоряниця” выступали не только в Украине, но и в странах Европы, получили высокие звания и государственные награды. Алексей Нырко создал уникальный архив и единственный в мире частный музей Крыма и Кубани, насчитывавший порядка 24 старинных бандур, изготовленных в XIX — начале XX веков, а также разнообразные исторические документы и материалы о кобзарстве. В его коллекции — и отдельные детали бандур, инструменты, которыми делали бандуры, уникальные фотографии, переписка, книги, эмиграционные журналы со сведениями о мастерах и бандуристах, воспоминания. Ранее музей Алексея Нырко находился в его же преподавательском кабинете КГУ. При этом, несмотря на то, что А.Нырко большую часть жизни проработал в тогда еще Ялтинском педучилище (ныне КГУ), все свои труды и коллекции собирал он самостоятельно, поскольку руководство, как педучилища, так и позже университета, говорят его родственники, всячески старалось препятствовать его деятельности. Почему? У близких и бывших коллег Алексея Нырко имеется огромное количество версий на этот счет.
Наследие в дом, а наследников – вон?
Музей Леси Украинки в Ялте
По словам старшей дочери Нырко – Оксаны, отец никогда не доверял ректору, поэтому, будто предчувствуя недоброе, накануне смерти большую часть бандур передал в постоянную экспозицию музея Леси Украинки, а рукописный архив перенес домой. Скончался Алексей Федорович Нырко 27 сентября 2005 года.
«Прощание происходило во втором корпусе Ялтинского Гуманитарного института, в котором всю жизнь проработал Алексей Федорович. На следующий день после похорон все музейные экспонаты были перевезены в первый корпус. Нас не допустили в кабинет даже за личными вещами покойного, которого потом еще и обвинили в краже книг из институтской библиотеки. За книги были потребованы фискальные чеки, которые естественно никто не сохранил. В связи с таким обвинением вся библиотека отца так и осталась в институте», — пояснила Оксана Нырко.
В 2012 году, то есть, спустя семь лет после смерти прославленного бандуриста-педагога, под предлогом празднования 135-летия со дня рождения Гната Хоткевича – известного украинского писателя и бандуриста, руководство КГУ попросило на время у музея Леси Украинки единственную в Украине экспозицию бандур. Однако в положенный срок коллекцию музею не вернули. Как и в истории с книгами, университет вдруг заявил, что эта коллекция принадлежит ему, поскольку деньги на их приобретение Алексею Нырко якобы также предоставлял КГУ.
коллекция бандур Алексея Нырко в музее Леси Украинки
Казалось бы, теперь, владея такими культурными богатствами, университет мог бы открыть и свой собственный музей кобзарства, но вместо этого руководство КГУ решило распорядиться присвоенными ценностями по-другому – просто запереть их и оставить пылиться.
Как пояснила Оксана Нырко, в настоящий момент ни к коллекции бандур, ни к книгам их отца, никого из семьи не подпускают: «Когда наша мама, обратилась к декану КГУ с просьбой воспользоваться нотами и рукописными переложениями для бандуры покойного мужа — для работы с младшей капеллой бандуристов «Кримські проліски», ее бесцеремонно выгнали из помещения».
Заметим, родные А.Нырко не стремятся заполучить коллекцию бандур в собственность. Единственное, чего хотят добиться родственники заслуженного работника культуры Украины — чтобы бандуры, их история, а также история украинского кобзарства в целом, которым Алексей Нырко посвятил всю всю жизнь, стали доступными всем желающим и были выставлены в музее Леси Украинки. По их мнению, столь странное поведение руководства КГУ может быть обусловлено лишь одним – коллекцию бандур и все остальное собрание А.Нырко просто хотят продать.
Было ваше – стало наше
ректор КГУ Александр Глузман
К сожалению, на момент нашего посещения Крымского гуманитарного университета его ректора А.Глузмана на месте не оказалось. Но, как заверил нас первый проректор университета Григорий Бойко, ни у кого и в мыслях нет продавать коллекцию бандур и прочие ценные вещи, которые собрал Алексей Нырко. Напротив, по его словам, в настоящее время университет уже выделил помещение для создания музея имени Алексея Нырко и все культурные ценности, включая бандуры, хранятся сейчас там.
«Мы очень заинтересованы, чтобы студенты прониклись духовностью, и особенность в том, что это бандура, не зря же ее называют «душой Украины», -говорит Г.Бойко.
Григорий Бойко не раз акцентировал на том, что университет потратил немалые деньги на содержание колекции бандур, организацию концертов, и конференций, посвященных украинскому кобзарству. Проректор уверен, что бандуры всецело принадлежат университету, хотя сам он документов, это подтверждающих, не видел.
«Я человек тут достаточно новый, я год тут работаю. К директору приходили следователи, которые проводили соответствующие действия. Есть соответствующие документы, я их не изучал, но они есть, они были выданы следователю. В целом, я интересовался, наш юрист сказал «все необходимые документы были представлены», — пояснил первый проректор.
Какие именно были представлены документы, Григорий Бойко ответить затруднился. Как и не смог пояснить, почему Крымский Гуманитарный университет, имея законные права на бандуры, «вернул» их лишь спустя семь лет, причем довольно странным способом – взяв во временное пользование.
На все последующие вопросы первый проректор отвечал одинаково: «Я на сегодня не готов комментировать, я эту ситуацию не изучал. Юридическая оценка будет дана после того, как завершится соответствующие действия со стороны правоохранительных органов».
Впоследствии Григорий Бойко все же показал нам музей, где хранятся бандуры и другие ценные экспонаты, собранные Алексеем Нырко. Отведенная под музей комната была закрыта на замок, и проректору пришлось идти за ключом к вахтеру. Помещение больше напоминало учебный класс, нежели помещение для экспозиции – по всему периметру стояли парты. Бандуры же находились в стеклянных шкафах, некоторые просто стояли на полу, опираясь на стену. Всего мы насчитали 19 инструментов. После того как мы вышли, музей снова закрыли на замок, а ключ сдалии вахтеру.
Отметим, что согласно закону Украины «О музеях и музейном деле», все музеи должны иметь специально оборудованные помещения для хранения, консервации и реставрации музейных предметов, а также помещения «для обеспечения надлежащего уровня обслуживания посетителей». Кроме того, все музеи должны работать по четкому расписанию, которого, к сожалению, в КГУ пока еще нет.
Массовое бездействие
бандуры коллекции Алексея Нырко в музее Леси Украинки
По словам Оксаны Нырко, она не единожды пыталась выяснить в милиции, на какой стадии находится расследование по ее заявлению. Однако всякий раз, говорит О.Нырко, когда она приходила в Ливадийский райотдел, следователь, проводивший проверку, оказывалась то отпуске, то на больничном. Нам же удалось выяснить у одного из сотрудников милиции, работавшего по данному заявлению, что документов, свидетельствующих о праве собственности на бандуры, у университета нет. В качестве доказательства своих прав на коллекцию университет, по словам правоохранителя, предоставил милиции лишь чеки, квитанции и прочие документы, согласно которым КГУ оплачивал командировки Алексея Нырко.
«Документов, подтверждающих право на собственности на бандуры, у университета и быть не могло, поскольку бандуры не продавались, а дарились непосредственно Нырко. Однако в университете считают, раз КГУ оплачивал всяческие поездки и командировки своего сотрудника, то имеют полное право на бандуры и его труды», — пояснил сотрудник Ялтинского горуправления милиции.
Что касается музея на базе КГУ, то, по словам правоохранителя, создали его буквально за неделю до начала проверки.
В настоящее время по факту незаконного присвоения коллекции бандур заведено уголовное производство по статье 356 УК Украины (самоуправство), однако, как пояснили в пресс-службе Ялтинского городского управления милиции, скорее всего производство в скором времени будет закрыто, так как данный вопрос относится к гражданско-правовым отношениям.
«Могу лишь сказать, что по данному делу ведется пока еще следствие. Но, как пояснил следователь, признаков уголовного правонарушения тут не усматривается. В связи с этим, более компетентным в решении данного спора будет суд», — пояснила пресс-секретарь Ялтинской милиции Ирина Футомская.
В любом случае, остается непонятным тот факт, что сам музей Леси Украинки по факту незаконного присвоения коллекции бандур, пережанной ему Нырко, ни в какие органы не обращался. Все заявления во всевозможные инстанции писала лишь дочь Алексея Нырко – Оксана.
Быть может, музей уже смирился с печальной утратой наследия, которое оставил после себя человек, без которого в Ялте не появился бы музей Леси Украинки? С целью узнать, так ли это или же имеется другая причина бездействия музея, мы обратились к его руководителю.
Директор Ялтинского историко-литературного музея (куда структурно входит музей Леси Украинки) Ольга Ткачук отказалась как-то комментировать данную ситуацию, сославшись на свою занятость.
«Да, вы мне мешаете, у меня совещание. Приходите в другое время… А по поводу передач бандур А.Нырко вам нужно беседовать с господином Глузманом», — отфутболила нас О.Ткачук.
Алексей Нырко
Одна из сотрудниц музея на условиях анонимности согласилась рассказать подробности истории с коллекцией Нырко. По ее словам, музей и раньше передавал КГУ во временное пользование бандуры, однако всегда их возвращали обратно, но не в последний раз.
«Институт периодически просил то на одно мероприятие, то на другое. У нас с ними не было конфликтов. Потом в один раз институт попросил для конференции на определенный срок выдать на временное хранение. Но бандуры они нам не вернули. Мы поверили уважаемому почетному гражданину Ялты, доверили. Но, увы и ах, сказал он дочери Нырко, я не отдам», — пояснила сотрудница музея.
Бездействие Ялтинского музея в этой ситуации сотрудница объяснила просто: у музея тоже нет документов на бандуры, соответственно, музей не может претендовать на них. На протяжении семи лет бандуры хранились в музее, так как перед смертью Алексей Нырко лично их передал, однако никаких документов, кроме акта приема-передачи, музей не оформлял.
Не в состоянии помочь вернуть музею присвоенные университетом бандуры оказался и Ялтинский горсовет. По словам Оксаны Нырко, после неоднократных визитов к городскому голове Сергею Илашу, ей неофициально объяснили, что с Александром Глузманом никто в горсовете связываться не будет.
«Директор департамента Людмила Сыворотка в итоге мне сказала, чтобы мы обращались непосредственно к Могилеву, так как Ялтинский горсовет вряд ли сможет повлиять на почетного гражданина города Глузмана», — пояснила дочь Нырко.
Что говорят…
Александра Лель, преподаватель капеллы бандуристов и ассистент Алексея Нырко вспоминает о том, как изо дня в день перепечатывала на печатной машинке рукописи Нырко, чтобы потом его труды могли увидеть свет. Поэтому о том, каким же образом Алексей Нырко сумел собрать уникальную коллекцию бандур, Александра знает не понаслышке.
«Университета тогда еще не существовало, его основали на основе ликвидированного педколледжа. Ликвидировали имущество, сдали на баланс государства, а если вновь создают предприятие, то имущество передается от фонда имущества. А музей Нырко никогда не поступал в собственность Фонда имущества АРК. Это всегда была собственность Алексея Федоровича. Это все знали, ему дарили, отдавали, ему доверяли как человеку, с ним работали и помогали люди. А те заявления Глузмана, что он обменивал на инструменты собственность педучилища – то это лож», — уверена А. Лель.
По ее словам, поездки, командировки, покупки бандур для Ялтинской капеллы финансировались исключительно за счет профсоюза работников культуры АРК. Профсоюз оплачивал ставку руководителя капеллы и помощника руководителя.
«Поэтому заявление Глузмана, что даже если Нырко обменивал какие-то бандуры – это не было собственностью педучилища, и не было собственностью министерства образования. Государство не выделяло на это деньги, а профсоюз выделял. Нырко был единственным материально ответственным лицом за эти инструменты. И когда проходила инвентаризация, ведомости подписывал Алексей Федорович, а не директор педучилища», — пояснила бывший помощник и коллега А.Нырко.
Александра Лель вспоминает, как в 1987 году приехала по распределению работать в педучилище под руководством Алексея Нырко.
«Совместно работали в капелле бандуристов, которую содержал Республиканский комитет профсоюзов. И вместе работали преподавателями дополнительного инструмента – бандуры в Ялтинском педучилище. Могу подтвердить со всей ответственностью, что на тот момент частная коллекция старинных бандур уже состояла из 23 инструментов, была большая коллекция нот, книг, на которых Алексей Федорович всегда ставил личную подпись (на библиотечных книгах он никогда никаких пометок не делал), афиши, фото, переписка, рукописи исследований и т.п. Поскольку семья Нырко из 5 человек жила в 1-комнатной квартире, Алексей Федорович просил администрацию разрешить хранить все это в своем классе, библиотеке. Просил также выделить отдельное помещение, но не получил.
А в 1989 году я ездила к родственникам в Польшу и, по просьбе Алексея, привезла подаренную П.Лахтюком бандуру из Щецина. Никто мне не оплачивал данные расходы, я делала это безвозмездно, потому что поддерживала эту инициативу», — вспоминает А.Лель.
Роман Коваль, член Союза писателей Украины, главный редактор газеты «Незборима нація», президент Исторического клуба «Холодний Яр». Фрагмент письма Оксане Нырко.
«Накануне смерти Вашего отца я дважды встречался с 22 сентября и 26 сентября 2005 года. 22 сентября я наконец-то осмелился спросить Нырко о судьбе его бандур. Давно хотелось спросить, что будет с его коллекцией, если он умрет, но раньше было как-то неудобно спрашивать. Алексей Нырко отнесся к этому вопросу с пониманием – видимо, и сам об этом думал не раз. Алексей Федорович сказал, что коллекцию хочет передать в Ялтинский музей Леси Украинки, но только при условии, что бандуры и фотографии будут экспонироваться в отдельной комнате как целостная экспозиция.
Спрашивал у него и про то, как он относится к тому, чтобы коллекция осталась в институте, где он работал. Алексей Федорович высказался довольно резко против этого. Категорически против…
Поэтому я, Роман Николаевич Коваль, свидетельствую о том, что Алексей Федорович Нырко в разговоре со мной накануне смерти, 22 сентября 2005, в Ялте высказывался за то, чтобы вся его коллекция перешла в собственность Ялтинского музея Леси Украинки. Что же касается того, чтобы частная коллекция перешла в собственность института, который не имел никакого отношения к ее появлению, то Алексей Федорович был однозначно против».
Евгений Пронюк, Герой Украины, председатель Всеукраинского общества политических узников и репрессированных, экс — народный депутат Украины
«С 1964 года я дружил с Алексеем Федоровичем и поэтому очень хорошо знаю историю создания этой коллекции. Во время отпусков он ездил на Кубань свой счет, где собирал материалы для своей книги «Кобзарство Крыма и Кубани». Во время этих экспедиций он встречался со многими кобзарями, бандуристами, мастерами изготовления бандуры, известными музыкальными деятелями, исполнителями народных песен.
Ни институт, в котором работал Алексей Федорович, ни какая-либо другая организация, ни частные лица не помогали Алексею Федоровичу никакими средствами. Все это он получил тяжелым трудом и своей настойчивостью. Часто это стоило ему здоровья и большого напряжения, после командировок он приезжал больным. Но он был одержим идеей создания желаемого им музея кобзарства и не жалел для этого ни своего здоровья, ни денег.
В результате он собрал уникальную коллекцию бандур и кобз в количестве 25 экземпляров, изготовленных всемирно известными мастерами своего дела. Эта коллекция была и является собственностью Алексея Федоровича Нырко и его семьи. И никто никак не может посягать на эту собственность».
