Олександр Даракчі: «Прокуратура АРК надасть Міжнародному кримінальному суду нові докази злочинів у Криму»

Влада

У червні прокурор АРК Гюндуз Мамедов в ефірі програми «Питання національної безпеки» повідомив, що злочини, вчинені проти громадян і держави Україна в анексованому Росією Криму, надалі будуть розслідуватися як воєнні. Підстава – всі вони є порушенням міжнародного гуманітарного права, зокрема, Женевської конвенції від 12 серпня 1949 року про захист цивільного населення під час війни. У зв’язку з цим і раніше відкриті кримінальні провадження за фактами вбивств, нападів, незаконного позбавлення волі, дискримінації громадян на півострові та інших злочинів будуть перекваліфіковані або доповнені статтею 438 КК України (порушення законів і звичаїв війни). Як розслідуються воєнні злочини, скоєні на окупованій території Криму? Яким чином збираються докази в резонансних справах для Міжнародного кримінального суду і як мешканці окупованих територій можуть сприяти цьому процесу? Відповіді на ці та інші питання – в інтерв’ю з Олександром ДАРАКЧІ, начальником управління прокуратури АРК в програмі «Питання національної безпеки» (проект Центру журналістських розслідувань, ефір ТРК Чорноморська, 25.07.2017).

Валентина Самар: Александр Георгиевич, начнем с сегодняшних событий в Крыму. В «Верховном суде Республики Крым» продолжается рассмотрение фальсифицированного дела в отношении Ахтема Чийгоза, одного из лидеров Меджлиса крымскотатарского народа. Сегодня, в частности, Ахтем Чийгоз давал показания. Украина тоже расследует события 26 февраля 2014 года. В каком состоянии это расследование?

Александр Даракчи: Мы действительно расследуем уголовное производство, связанное с событиями 26 февраля, которые проходили возле здания Верховной Рады АРК. Это производство является одним из самых актуальных, потому что направления, которые в нем отрабатываются, имеют общественный интерес, интересны нашим гражданам на временно оккупированной территории. Учитывая, что за последний год мы достаточно активно занимаемся этим расследованием, то в конце августа будут определенные результаты, я имею ввиду подозрения уже по конкретным лицам.

Останавливаясь на досудебном расследовании, хотел бы отметить, что это производство расследуется по трем или по четырем направлениям. В нем отрабатывается, в первую очередь, соблюдение общественного порядка со стороны правоохранителей, которые должны были обеспечить безопасность, а мы знаем, что там есть и трагические последствия – есть погибшие. Второе направление – выяснить, кто является организаторами акций. Мы говорим, что это было мирное собрание людей, которые хотели изъявить свою волю, но следствие не исключает той возможности, что определенные лица были собраны для призыва к изменению территориальной целостности Украины. Третье направление – это направление по конкретным лицам, по конкретным призывам. По всем трем направлениям в конце августа – в начале сентября у нас будут определенные сообщения о подозрении. Хотел бы особо отметить направление, связанное с правоохранительными органами, потому что некоторые правоохранители находятся на материковой Украине, мы с ними достаточно активно работаем.

Митинги возле Верховной Рады АРК 26 февраля 2014 года Фото: investigator.org.ua

Валентина Самар: Можно хотя бы немного приоткрыть занавес тайны следствия? Относительно тех же  правоохранителей – это конкретные исполнители, которые там были, это люди наверху, которые отдавали приказы не вмешиваться, не останавливать противоправные действия? Я как свидетель этих событий могу сказать, что там было много чужих людей, не крымских. Были российские военизированные формирования, как мы теперь знаем, и частная военная компания «Черное море» (Николай Полозов, адвокат Чийгоза на прошлой неделе говорил об этом). Там были и терские казаки – в России эти организации состоят на службе у государства и казаки получают зарплату. Правоохранители видели этих организованных иностранных граждан, но никаких действий не было предпринято, чтобы, по крайней мере, изолировать от участия в политическом митинге.

Александр Даракчи: Я отвечу вам следующим образом: следствие объективно должно подойти к оценке действий, начиная от руководства Национальной полиции до непосредственных исполнителей. В этот круг войдет непосредственное руководство, начальник ГУВД на то время, его заместители, которые отвечали за соблюдение общественной безопасности, исполнители, которые должны были эту безопасность обеспечить. И в конце августа мы с вами увидим сообщения о подозрении.

Митинг возле ВР АРК 26 февраля 2014 года Фото: investigator.org.ua

Валентина Самар: Большой интерес у наших телезрителей, читателей и общественности Украины в целом к тому, каким же образом проводится расследование военных преступлений в Крыму и, в частности, по сбору доказательств для Международного уголовного суда? Мы знаем, что часть документов по преступлениям в Крыму уже находится в МУС и по ним был промежуточный отчет в конце 2016 года прокурора Фату Бенсуда, благодаря которому мы можем говорить, что и на этом уровне аннексия Крыма Россией признается как международный вооруженный конфликт.

Александр Даракчи: Отвечая на ваш вопрос, я уточнил бы, в каких именно направлениях движется прокуратура по расследованию и сбору доказательств для последующего их предоставления в международные инстанции. Действительно, вы правильно сказали, что нами осуществляется процессуальное руководство в уголовном производстве, связанное с расследованием военных преступлений. В предварительном расследовании этого уголовного производства нами рассматривается десять кейсов. За каждым кейсом закреплены определенные прокуроры и следователи, которые, в свою очередь, активно собирают доказательства.

По поводу ранее предоставленных доказательств для изучения их международными инстанциями, непосредственно – офисом международного прокурора. Действительно, в марте прокуратура АРК и я лично встречались с представителями международного прокурора, оценивали эти доказательства, задавались вопросы по поводу их истребований, их приобщения к материалам уголовного производства, как мы их добываем, что это за доказательства и что хочет от нас получить Международный уголовный суд. Он хочет от нас конкретики. Что такое конкретика? Как пишет нам Уголовно-процессуальный кодекс, первоочередные доказательства – это свидетельские показания, это заключения экспертиз, это первоисточник видеосъемок, это фотографии. Почему я говорю первоочередные, потому что Международный суд требует от нас не просто видео, выложенное в YouTube, суд требует источник этого видео для того, чтобы в нем не было сомнений.

Валентина Самар: То есть если в YouTube размещена запись стрима – прямой трансляции событий (а этих стримов было множество во время оккупации Крыма), то эти съемки пригодны как доказательства в МУС или нет?

Александр Даракчи: Эти съемки для следствия тоже важны, потому что, в первую очередь, на них строится весь информационный характер. После этого следователь уже облачает их в доказательственное значение – устанавливается первоисточник этих съемок. Если мы знаем этот первоисточник, с ним работаем путем допросов, и путем назначения экспертиз, где нам говорят о том, что эта съемка не монтирована и именно эта съемка является доказательством. В таком случае,  я думаю, она будет признана и Международным уголовным судом.

Валентина Самар: Вы имеете в виду и видеозапись похищения Ришата Аметова?

Александр Даракчи: Совершенно верно. И не только похищения Ришата Аметова. Методикой расследования уголовных производств такого рода по  оккупированным территориям, к сожалению, с нами никто не может поделиться, потому что аналогов нет. Помимо этого Украина с этим никогда не сталкивалась, и следователи таких уголовных дел не расследовали. Но уже на протяжении больше полугода такая методика нарабатывается на практике именно нашими следователями и прокурорами. И сегодня мы можем уже чем-то похвастаться.

Прокуратурой АРК было предоставлено более 22 томов материалов, и я думаю, что прокуратура является основным донором предоставления этих доказательств в международные инстанции. Если мы  задекларировали, что должны быть первыми, то мы и дальше будем выдерживать эту планку. И на второй транш предоставления документов в МУС мы предоставим соответствующие доказательства для Международного уголовного суда.

Валентина Самар: Прошло три с лишним года после аннексии Крыма. И пока не допрошены журналисты, которые в одном лице – и потерпевшие, и источники информации, свидетели и обладатели фото и видеосъемок, я не могу верить, что кто-то серьезно расследует эти преступления. То, что эти дела не расследовались надлежащим образом, это ведь тоже преступление? К счастью, уже воссозданы и прокуратура АРК, и Главки НПУ и СБУ, но тем не менее –  “крымские дела» разбросаны по всей Украине.

Александр Даракчи: Я соглашусь с вами, и одновременно не соглашусь. Мне тоже хотелось бы, чтобы эти события расследовались с матра 2014-го года, чтобы мы сразу могли давать оценку тем или иным действиям. Согласен, что возможно, расследование этих производств происходило не на том уровне, которого требует от нас закон. Но в то же время я могу вас заверить, так как отвечаю за это направление, что мы каждый день проводим следственные действия по этому уголовному производству. Да, прошел определенный временной промежуток, но для нас это не препятствие. Мы добываем доказательства, двигаемся вперед, и однозначно в августе – начале сентября будут выдвинуты подозрения.

Валентина Самар: Прокуратура призывает граждан, в том числе, и жителей оккупированных территорий – свидетелей, потерпевших, предоставлять следствию доказательства преступлений в Крыму. Каким образом вы будете обеспечивать конфиденциальность этих свидетельств и людей? Ведь они вернутся на оккупированную территорию и тут же попадут в поле зрения спецслужб или представителей криминального мира – из той же “самообороны», которые могут отомстить.

Александр Даракчи: Меры обеспечения безопасности свидетелей четко прописаны в Уголовно-процессуальном кодексе. Прокуратура и следствие Национальной полиции достаточно обширно их использует. У нас есть такая практика, следователи знают, как с этим работать. Мало того, у нас есть с десяток свидетелей, по которым мы уже применяем разного рода средства безопасности. Это, к примеру, изменение анкетных данных свидетеля, то есть свидетель допрашивается под иными анкетными данными. Первые подобные допросы у нас прошли в октябре 2016-го года, и прошли успешно.

Согласен с вами, что есть опасения, но если гражданин Украины готов проявить свою гражданскую позицию, то, пожалуйста, пусть приходит и содействует следствию. Мы со своей стороны сделаем все возможное для того, чтобы обеспечить его безопасность.

Валентина Самар: Только патриотизма и жажды справедливости мало, нужно еще большое доверие к правоохранителям. А доверие рождается благодаря результатам. Поэтому, хотелось бы, чтобы больше говорилось о результативности и качестве расследований. Например, дела членов «самообороны Крыма», которые были награждены медалями «За освобождение Крыма». Таких «медалистов» я нашла в судебном реестре трое. По одному (жителю Скадовска) есть приговор, и этот человек уже вот-вот должен освободиться, потому что по «закону Савченко» ему засчитали год СИЗО за два, на которые он был осужден. По второму «самообороновцу» , задержанному в Луцке, есть только определение суда и судьба этого дела неизвестна. О третьем «медалисте» недавно сообщала СБУ – его за сотрудничество со следствием, похоже, скоро отпустят на свободу. Эти члены «самообороны Крыма», по материалам суда,  дежурили в составе бригад «дружинников» на железнодорожном вокзале Симферополя. А мы знаем, сколько людей там было избито, похищено, были нападения на журналистов, грабежи.   Один из таких похищенных «самообороной» людей, к которому затем применялись пытки, Андрей Щекун не был допрошен ни разу ни по одному из дел этих трех «самообороновцев», которые дежурили на вокзале.

«Самообороновцы» обыскивают людей, прибывших в Крым с материковой Украины 2014 год

Александр Даракчи: Если бы я сказал, что прокуратура делает все сразу и вовремя, то я бы слукавил. Однозначно, при получении такой информации, мы ее отрабатываем. По арестованному в Луцке хочу сказать, что человек находится в местах лишения свободы, мы уже получаем доступ и уже с ним работаем. По жителю Скадовска чуть сложнее ситуация, но я думаю, это дело времени.

Валентина Самар: Это еще один пример того, что «крымские дела» разбросаны по всей стране. Как вы собираетесь все аккумулировать?

Александр Даракчи: Мы каждый день их собираем. После передислокации на материковую Украину, прокуратура АРК базировалась в прокуратуре Херсонской области. Потом те дела, которыми занималась прокуратура Херсонской области, передали нам. Некоторые уголовные производства были в Генеральной прокуратуре, сейчас их тоже передали нам – мы по крупицам собираем все уголовные производства.

Например, вы в прошлый раз задавали вопрос по французскому журналисту (захваченному самообороной и в освобождении которого участвовали журналисты Сергей Мокрушин и Юрий Луканов – ред.), так вот его производство находится в Днепре. И сейчас уже решен вопрос по поводу передачи этого дела в прокуратуру АРК.

Валентина Самар: Какие действия производит прокуратура АРК для того, чтобы защитить «национализированное», а проще сказать – «отжатое» государственное и частное имущество в Крыму, которое уже отчуждается оккупантами?

Александр Даракчи: Основное, что мы можем сделать на национальном уровне, это наложить арест на так называемое «национализированное» имущество. В большинстве дел мы уже получили положительные решения суда по поводу ареста этого имущества. Другой вопрос, что некоторое имущество до сих пор не было идентифицировано, не предоставлена его  оценка теми или иными государственными органами. По всему остальному имуществу, где у нас есть четкие данные по поводу его идентификации и оценки, на все наложен арест.

Арест наложен на имущество, стоимостью более чем 720 миллионов гривен. Оценка имущества на оккупированной территории была сделана еще в 2014-м году, оно оценено в 1 триллион 80 миллиардов 352 миллиона гривен. Сейчас с каждого государственного органа истребуются документы, чтобы убедить суд в необходимости наложения ареста на то или иное имущество.