В Комитете по вопросам налоговой и таможенной политики ВР Украины 9 февраля 2018 года запланировано заседание рабочей группы по внесению изменений в Закон Украины «О создании свободной экономической зоны Крым и об особенностях осуществления экономической деятельности на временно оккупированной территории Украины». К участию в заседании приглашены представители общественных организаций из Крыма, эксперты и правозащитники. Позиция крымской общественности и правозащитников относительно этого закона четкая и без изменений все три года его действия: закон является дискриминационным в отношении граждан Украины из Крыма, применение его на практике подтвердило опасения относительно значительных коррупционных, а, следовательно, рисков в сфере безопасности; режим свободной экономической зоны на оккупированной территории фейковый и имеет признаки коллаборационизма. Следовательно закон должен быть отменен, его важные для регулирования налоговых и таможенных режимов нормы перенесены в закон о временно оккупированных территориях АР Крым и Севастополя.
Закон о свободной экономической зоне «Крым» как ярлык на торговлю с оккупантами: возможности, которые открыл для коллаборационизма лоббистский закон, и о шансах на его отмену — в разговоре с экономическим экспертом Фонда «Майдан иностранных дел» Юрием СМЕЛЯНСКИМ в программе «Вопрос национальной безопасности» (телепроект Центра журналистских расследований, эфир ТРК Черноморская).
Валентина Самар: Пане Юрію, почнімо із санкційної теми. Тиждень в Росії підсміювалися над тим передсанкційним списком, який був поданий як «Кремлівський звіт», в якому виявився, як деякі кажуть, «телефонний покажчик» Кремля та уряду разом із їхніми бізнес-супутниками. Поза тим, пройшов тиждень і вже є якісь відголоски, що може бути не до сміху. Що чули ви?
Юрій Смелянський: Во-первых, санкции по этому «списку» еще не введены. Это всего лишь сигнал американских властей о том, что они готовы к дальнейшим действиям с точки зрения расширения давления на Российскую Федерацию и на конкретных физических и юридических лиц. Но в данном случае, как говориться, ожидание смерти хуже самой смерти. Только угроза введения этих санкций уже привела к тому, что череда российских олигархов и их представителей потянулась в США для решения вопросов касательно исключения их из того списка юридических и физических лиц, которые могут быть подвержены уже дальнейшему распространению санкционного давления. Это страх.
Сколько бы Российская Федерация и кремлевские власти не заявляли, что это нам не страшно и санкции на нас не действуют, сама суть тех людей, которые называются сегодня российской элитой в том, что они грабили Россию, граждан своей страны, но предпочитали хранить свои деньги за рубежом. И тут подобные решения обрывают им эту возможность. Во-первых, это угроза потери этих денег, тех миллиардов долларов, которые размещены или на банковских счетах, или в ценных бумагах, или в недвижимости. Это потеря возможности обучения своих детей, их дальнейшей жизни в западных странах. А не секрет, и российская пресса об этом часто писала, что в основном-то дети кремлевского руководства живут и учатся за рубежом.
Валентина Самар: Видання Bloomberg опублікувало статтю про те, що транзакції російських олігархів додатково перевіряються західними банками. За словами одного бізнесмена, його репутація серйозно постраждала через саму публікацію цих 210-ти російських чиновників і мільярдерів. І ті організації, які консультують банки з фінансової безпеки, рекомендують клієнтам ретельно перевіряти угоди за участі кого-небудь із згадуваних у списку осіб. «Компанія запропонувала вважати їх політично значущими персонами (так звані РЕР — politically exposed persons), які за визначенням регуляторів асоціюються з підвищеними ризиками залученості у хабарництво або у корупцію». Російський політик Михайло Касьянов теж опублікував інформацію про те, що в деяких з олігархів з’явилися проблеми, і чиїхось дітей вже попросили забрати з якогось коледжу закордоном.
Юрій Смелянський: В одной из передач мы как-то с вами, обсуждая вопрос санкций — как они действуют в Крыму и на России, говорили о том, что есть прямое действие санкций, а есть эхо санкций. И как раз эхо санкций зачастую гораздо страшнее прямого действия самих санкций. Как действует эхо? Это когда компании говорят: «Да ну их в пень. Не дай Бог, они завтра появятся в санкционном списке, а мы с ними вошли в сотрудничество, и значит мы будем иметь неприятности». И примеры, которые вы привели, — это следствие именно этого эха. Санкции еще не введены, а реакция и последствия уже есть. Причем, это список – это только верхушка айсберга, ведь есть еще закрытая часть доклада. Но уже именно этого этапа – мы с тобой не работаем, и ты здесь больше не можешь учиться – вся российская политическая верхушка-олигархи и боится.
Валентина Самар: А я нагадаю, що ці чергові санкційні заходи, які зараз відбуваються з боку Сполучених Штатів Америки ще не синхронізовані Європейським Союзом чи Україною, і власне кажучи, самих санкцій дійсно ще немає. Поза тим потрібно сказати, що введені ці жорсткі заходи за агресію Росії проти України, за порушення прав людини, в тому числі, в окупованому Криму, та за втручання Росії у виборчій процес США.
Наш президент теж порадів і звернувся до Європейського Союзу, сказавши, що розраховує на відповідні дії з боку наших європейських партнерів. А ми хочемо сказати президентові, що ми також розраховуємо і на відповідні дії з боку українського уряду, бо, на жаль, санкційний режим України у Криму досить слабкий. Чи не так?
Фото: investigator.org.ua
Юрій Смелянський: Совершенно верно. И это, в первую очередь, история почти четырехлетней давности, когда был внесен на рассмотрение в июне 2014-го года закон про СЭЗ «Крым». Он несколько раз отклонялся, за него не голосовали, по-моему, аж 9 раз его проталкивали на голосование в Верховной Раде, и в итоге, в августе 2014-го года он был проголосован, а это было уже нарушением регламента.
Основная цель этого закона как раз-таки лежала на противоположном полюсе от того, о чем сегодня наш президент просит наших европейских партнеров касательно поддержки расширения санкций в отношение России за ее агрессивные действия. Цель этого закона была в том, чтобы дать возможность ввести в законодательное поле Украины определённых лиц, в первую очередь, представителей наших олигархических структур, для того, чтобы даже в условиях оккупации полуострова они имели возможность продолжать активно использовать свои бизнес-активы, которые остались в Крыму, не платить налоги в Украине, а платить налоги стране-оккупанту, иметь свой доход и продолжать сладко жить. И действительно, на протяжение четырех лет оккупации мы это видели все воочию.
Единственной преградой, которая стала на пути реализации нового закона, а именно ее экономической части, была Гражданская блокада Крыма, которая вынудила власти принять определённые решения с точки зрения, по крайней мере, сухопутной поставки товаров в Крым и ограничение поставки электроэнергии на оккупированную территорию.
Но есть другая сторона медали в этом законе: граждане Украины, которые оказались в оккупации в Крыму, были усечены в своих конституционных правах. И этот вопрос тоже до сих пор не ликвидирован. Хотя есть решение парламентских слушаний по Крыму, чтобы отменить закон о свободной экономической зоне «Крым». И в своих пиар кампаниях очень громко об этом говорят все наши политики. Но как только доходит до дела, все разговоры утихают. Последней пример подобного – голосование в январе за закон №7163 по Донбассу. В переходных положениях данного законопроекта стоял пункт об отмене действия норм закона о СЭЗ «Крым», но перед вторым чтением депутаты это доблестно изъяли, проголосовали за этот очень нехороший закон, а вопрос с законом о СЭЗ «Крым» снова остался в подвисшем положении.
Валентина Самар: Нагадаю, як на практиці працює цей закон про вільну економічну зону «Крим», який наділив кримчан статусом нерезидентів, той самий, який створив підстави для прийняття Нацбанком постанови №699, яка дискримінувала громадян України з кримською реєстрацією у отриманні банківських послуг. Одночасно з цим, влада дозволила великому бізнесу, який не гребує нічим, заробляти гроші, надаючи послуги окупаційному режиму.
В наших програмах ми вже неодноразово говорили про те, що, починаючи з літа, почалося масове перекидання техніки з Криму. Вже виїхало понад 40 одиниць важкої техніки, яка в Криму була задіяна на усіляких дорожніх роботах — будуються під’їзди до Керченського мосту, траса «Таврида» та ремонт доріг в населених пунктах та між ними. Це самоскиди, що належать ПрАТ «Коммунтранс» і їх переганяли для ТОВ «Дорстрой». Ці компанії належать структурам, наближеним до колишнього генерального прокурора Пшонки та колишнього глави «Укравтодора» Демішкана.
25 листопада і 16 грудня 10 вантажних бетонозмішувачів «Volvo» перекидала виробничо-будівельна компанія «Легіон», власником є відомий девелопер у Київській області Роман Грушевой.
Фото: общественное формирование «Аскер», investigator.org.ua
І ось у ці вихідні в ніч з суботи на неділю із Криму знову перекидалися самоскиди, що також зафіксували члени громадського формування «Аскер». Нам вдалося дізнатися про те, чия ж це техніка. Виявилося, що належить вона ще одному видатному дорожньому будівельнику, колишньому заступнику глави «Укравтодору» Валерію Фалюшу. У фірмі, яка працювала в Криму, він є засновником, а фірма, яка зараз забирає ці автомобілі, належить його дружині, зятю і сину. Компанія, яка працює у Криму – «Криммагистральстрой» — вже уклала 37 угод із окупаційним режимом, заробила майже 1,2 млрд рублів, а тепер ця техніка перекидається сімейній компанії.
Нашим кореспондентам вдалося зв’язатися телефоном із співвласником та директором компанії «Дніпропром-М» Андрієм Галасаєм, який пояснив перекидання цієї техніки тим, що вона була в оренді три роки, а тепер він її повертає назад. Він вважає, що нічого незаконного в тому, що техніка працювала в Криму, немає, адже, на його думку, це відбувалося під наглядом СБУ та правоохоронних органів України.
Він говорить правду, адже ніякого порушення закону в цьому немає?
Юрій Смелянський: С точки зрения закона он действительно прав. И здесь как раз пример того противоречия, которое и породило принятие закона о СЭЗ «Крым». С одной стороны, значительная часть граждан Украины считают, что вести экономические отношения с государством-оккупантом в условиях войны, как минимум, аморально, как максимум, – преступно.
С другой стороны, закон о СЭЗ «Крым» действительно разрешает эти экономические отношения. Несмотря даже на то, что с января 2016-го года вступило в силу постановление Кабинета Министров Украины о запрете поставок товаров и прочего. Но там же тоже была оговорка, что товары провозить можно по отдельному разрешению, которое может давать Кабмин.
Если рассматривать пример с перекидыванием техники, то давайте в открытую говорить о том, что такое сегодня дорожное строительство в Крыму. Что трасса «Таврида», что любое другое дорожное строительство – это стратегические объекты для обеспечения той группировки войск, которая сегодня уже находится в Крыму. Выходит, что украинская техника помогает оккупанту облегчить переброску войск к линии фронта между оккупированным Крымом и Херсонской областью, что юридически разрешено законом о СЭЗ «Крым». Это очень сложно комментировать.
Валентина Самар: Я вже говорила, що зусилля громадськості врешті решт спонукали народних депутатів України до того, що було протокольне доручення створити робочу групу при Комітеті із митної та податкової політики. І от на п’ятницю нас з вами запрошують на це засідання щодо питання внесення змін до закону про ВЕЗ «Крим».
Юрій Смелянський: В первую очередь, здесь нужно менять само название закона, а другое название закона – это уже другой закон. Во-вторых, не совсем корректно поставлен вопрос о том, что это будут лишь внесения изменений в закон.
Валентина Самар: Ну, не хочуть вони його скасовувати цілком.
Юрій Смелянський: Это понятно. И причины мы с вами знаем, мы уже немного о них поговорили.
Есть несколько подходов, которые могут действительно разрешить эту ситуацию. Первый – это внесение изменений в действующий закон. Еще в 2014-м году после того, как он был проголосован, мы рассматривали такой вариант и думали над тем, что там можно изменить. В реальности, там должна остаться лишь статья 15 в том варианте, в котором она сегодня существует. Она касается вопросов, дающих возможность малому и среднему бизнесу эвакуировать свой бизнес с оккупированной территории на материковую часть Украины и адаптировать его уже здесь. А все остальное там нужно переписывать, выкидывать и забывать, что оно есть.
Гораздо проще было бы этот закон ликвидировать полностью. То, что есть в нем хорошего, временно перенести в закон о временно оккупированной территории, который принимался в апреле 2014-го года. Там как раз нет экономического раздела. А по сути, в рекомендациях парламентских слушаний по вопросу Крыма есть еще один пункт: разработать, внести и проголосовать закон об особенности экономических отношений с оккупированными территориями. Конечно, в идеале, это должно было идти параллельно: одновременно должен был отменяться закон о СЭЗ «Крым» и тут же голосоваться новый закон. Но есть противодействие этому.
Валентина Самар: Є законопроект про зміни до закону ВЕЗ «Крим», підготовлений міністерством з питань тимчасово окупованих територій, який уже був узгоджений з центральними органами влади. Я знаю, що ви великий критик цього законопроекту. Чому?
Юрій Смелянський: А он не меняет сути закона о СЭЗ «Крым». То есть те изменения, которые были наработаны, – это предложения отдельных государственных структур, таких как Национальный банк Украины и министерств, которые в своей работе будут руководствоваться этим законом. И они предлагают внести изменения таким образом, чтобы ничего не поменять. Мы действительно по приглашению МинТОТа собирались на обсуждение этого законопроекта, он был раскритикован. Было обещание, что по каждому приложению, которое подверглось критике, будут совместные встречи с теми, кто эти предложения вносил, но так ничего и не состоялось.
Валентина Самар: Який ваш варіант? Ви в п’ятницю йдете з чим?
Юрій Смелянський: Нам хотелось бы понять в пятницу на рабочей группе – а с какой целью хотят отменить закон?
Валентина Самар: Тобто, на що є політична воля?
Юрій Смелянський: Да. В соответствие с этим можно вносить предложения. А они наработаны давным-давно, еще с момента, когда голосовался этот закон.
Валентина Самар: Тобто фонд «Майдан закордонних справ» прийде вже зі своїми конкретними пропозиціями, і ваша позиція принципова – скасовувати закон або переносити здорові норми до закону про окуповані території?
Юрій Смелянський: Это параллельные процессы.
Валентина Самар: і ще одне питання на завершення. Генеральний прокурор Юрій Луценко робив заяви щодо кримінальної справи, яка стосується розслідування зловживань з купівлею так званих «вишок Бойка», які також захоплені і використовуються окупантами. Він сказав, що Агентство управління державними активами «вишки Бойка» може комусь продати, хто потім їх буде визискувати вже у Росії.
СПБУ «Петро Годованець» і буксири «Мис Тарханкут» і «Федір Урюпін» ДАТ «Чорноморнафтогаз», 2012 рік
Юрій Смелянський: А потом зарубежный инвестор, который их приобретет, наймет или частную армию, или государство, которое он представляет, и их просто заберут.
Валентина Самар: Це повна, вибачте, дурня з тієї причини, що у цих установок є власник — ДАТ «Чорноморнафтогаз», що належить НАК Нафтогаз України, які зараз судяться у міжнародному суді за ці вишки з Росією через те, що в нас немає до них доступу.
Юрій Смелянський: Когда только рассматривался законопроект о приватизации государственного имущества, куда, в том числе, были внесены активы, что находятся на оккупированной территории Крыма, то интересовались нашим мнением по поводу. Мы уже тогда сказали, что это абсурд. Невозможно продать то, к чему ты не имеешь доступа. И здесь возникает вопрос доверия западных инвесторов, а речь идет о продаже западным инвесторам, в первую очередь. В таком случае Украина тот мизер доверия, который имеет, может потерять окончательно.
Это следствие той нарисованной властями ложной реальности, когда гражданам Украины все время рассказывали, что Украина решит проблему возвращения Крыма дипломатическим путем, что кто-то вообще вместо нас решит проблему Крыма. Врали настолько долго, что сами себе в этом и поверили. Мы сейчас это продадим, потом кто-то это будет отвоевывать, а заодно и Крым вернется – получается так.
