Российские оккупанты демонстрируют гиперактивность на Запорожском направлении: под видом эвакуации тысячи людей депортируют из прифронтовых населенных пунктов — в Бердянск, Крым и в Россию. За первые двое суток РФ вывезла более три тысяч гражданских, из них треть — дети. Всего же заявляют о планах депортировать 70 тысяч наших граждан.
Что означают маневры россиян на захваченной ими части Запорожской области, о чем свидетельствует ход вооруженного конфликта и какие оптимальные пути освобождения Крыма в эфире программы «Вопрос национальной безопасности» с Валентиной САМАР говорили с Игалем ЛЕВИНЫМ, военным аналитиком, ветераном Армии обороны Израиля, рожденным в Одессе.
Валентина Самар: Зачем РФ депортировать гражданское население Запорожской области? Это попытка прикрыть «живым щитом» из гражданских передислокацию своей техники и войск? Или депортация необходима, чтобы расквартировать оккупантов в оставленных домах и держать оборону в условиях городской застройки?
Игаль Левин: Перемещение людей может преследовать несколько целей. Убирают мирное население, чтобы высвободить гражданскую инфраструктуру и превратить города, например, Токмак, фактически в крепости. Юг — это степи, открытые пространства. Поэтому городская агломерация и даже села, по сути, — опорные пункты, где можно организовать оборону.
Если копнуть глубже, увидим много моментов. Переодев военных в гражданскую одежду, можно вывезти одних и завезти других. Чтобы разведка Украины, которая наблюдает за этим процессом, не могла точно посчитать: два батальона вывезли или два батальона завезли, перекинули из города в город тысячу гражданских, а гражданские ли это?
Валентина Самар: Подобное мы наблюдали, когда РФ оставляла Херсон. Если городская застройка, как вы говорите, может быть использована как оборонные объекты, означает ли это, что населенным пунктам Запорожской области Россия пуготовила такую же судьбу, как и Бахмуту?
Игаль Левин: Ничего нового нет на самом деле. Следуя Женевским конвенциям, оккупант отвечает за оккупированные территории и население. В том числе за его безопасность, кстати. С прифронтовых территорий гражданских необходимо эвакуировать или обеспечить им безопасность. И тут вопрос, почему тогда 9 лет Россия не эвакуировала людей из Донецка и Луганска, которые являются прифронтовыми городами по факту?
Что касается судьбы городов и сел. Мы понимаем, что они боятся украинского наступления. Они прекрасно понимают, что оно будет неслабым, фронт будет прорван. Они прекрасно понимают, что где-то им придется отойти, на тех или иных направлениях они будут разбиты. По сути они максимально подготавливают поле боя.
Еще один из многочисленных аспектов. Людей, которые ждут Украину, они называют «ждунами». Они помнят, как было с тем же Херсоном, который называли «русским городом, где Россия навсегда». Когда Украина возвращала город, вместе с оккупантами сбежали только коллаборанты. Простые граждане несколько дней и ночей жгли костры, танцевали, пели украинские песни и радовались возвращению ЗСУ. Россияне сделали выводы: они просто хотят убрать население, чтобы оно не досталось Украине.
Валентина Самар: Если оценивать в целом ситуацию на Востоке и на Юге, можем ли мы говорить, что россияне переходят к стратегической обороне?
Игаль Левин: Они не переходят, они в ней уже находятся…
Игаль Левин и Валентина Самар. Фото: investigator.org.ua
Валентина Самар: Что это означает в плане их дальнейших действий? И какие у вас ожидания относительно нашего контрнаступления?
Игаль Левин: Я не нахожусь в Генштабе, у меня нет полноты информации, чтобы делать выводы. За больше года полномасштабной войны Украина показала, что она может и умеет. Следовательно нет никаких оснований считать, что на этот раз у нее не получится. Особенно с переданной номенклатурой вооружения, с подготовкой десятков тысяч солдат.
Есть очень много проблем, есть очень много тревог насчет войск Сил обороны, но это абсолютно нормально. Никогда подразделение не готово на все 100%. Даже самая богатая и развитая хай-тек армия. Никогда не бывает абсолютно всех видов вооружения и средств. Всегда чего-то не хватает. Всегда кто-то заболел, кто-то не дошел, кто-то предал. Есть тысяча один фактор, которые нельзя предвидеть. С этим и связана западная военная мысль — постоянно подстраиваться, импровизировать, когда у командиров на всех эшелонах есть творческая свобода действий.
Битва за Киев, Харьковская, Херсонская, Лиманская операции, освобождение острова Змеиный — везде Украина одержала успех. Поэтому есть все основания ожидать успеха и от будущего контрнаступления. Но тут сразу возникает вопрос: а что такое успех?
Его определяют цели, поставленные Генштабом Украины. Он поставит военную задачу, которая должна быть решена. Ни я, ни вы, никто и тем более Россия ни в коем случае не должны, знать, какие задачи ставит перед собой Генштаб в тех или иных операциях. А значит мы также не можем говорить, что будет успехом или неуспехом.
Валентина Самар: Достаточно ли у нас сил и средств? И не кажется ли вам, что запад слегка подталкивает нас, говоря, что уже передал нам все, что мы хотели?
Игаль Левин: Украине действительно передали огромное количество вооружений, сотни танков, тысячи бронированных машин всевозможных, инженерные средства, системы. Это десятки миллиардов долларов. Вот сейчас прилетела новость о передаче Storm Shadow (Storm Shadow — франко-британская дальнобойная крылатая ракета авиационного базирования). Это геймченджер, как и HIMARS.
Но сколько бы ни передали, будет недостаточно. Достаточно — это когда война закончится и Украина победит. В этом плане политическое руководство Украины абсолютно правильно в своих заявлениях требует больше оружия. Война такого масштаба сжирает ресурсы. Все и даже самое дорогое вооружение — это расходник. Так что дали много, но нужно больше.
Нужно понимать западную рыночную психологию: «Мы вложились — покажите результат». Это не бескорыстные подарки. «Падающего подтолкни. У кого получается, погладь по голове» — это западная психология. Если бы Украина не победила в битве за Киев, не было бы HIMARS. Если бы Украина не победила в Харьковской и Херсонской операциях — не было бы танков. Сейчас наступает следующий этап.
Валентина Самар: Главный вопрос для нашей аудитории — как будем освобождать Крым? Общим мнением уже стало «превратить полуостров в остров», то есть, разорвать сухопутный коридор из России в Крым и вывести из строя Керченский мост. А что после этого: осада, которая может длиться больше года, или продавливание фронта?
Игаль Левин: Очевидно, что Крым изолируют. Превратят из полуострова в остров. А дальше у вас открывается тысяча и один вариант. Есть военные, дипломатические, военно-дипломатические ультиматумы. Уничтожение банка целей на территории Крыма. Кстати, есть резолюция ООН, согласно которой Крым должен быть демилитаризован (Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН «Проблема милитаризации АРК и г.Севастополь (Украина), а также частей Черного и Азовского морей», принятая 18 декабря 2018 года, а затем в 2019, 2020 и 2021 годах). Раз по-хорошему не получается, будет по-плохому. Украина выполнит резолюцию ООН и демилитаризует Крым силой.
Валентина Самар: С одной стороны РФ укрепляет подходы к Крыму. С другой — передислоцирует свои подразделения с полуострова. Наши читатели из Новофедоровки сообщают, что на аэродроме остался один Су-24 и один Су-30 — авиабазу переместили в Анапу. Перебрасывают технику и в других районах Крыма. Что это означает?
Игаль Левин: Они готовят рубежи обороны. Мы точно знаем, что у них есть резерв. Большую часть танков как раз из резерва не задействуют, их держат во второй-третьей линии. Это советская концепция обороны. После того, как РФ постарается выявить главный удар Сил обороны Украины, она попробует бросить туда все свои основные силы плюс танки. Поэтому передислокация идет. Мы видим, как в самой РФ тянут допотопные Т-54, Т-55. Это не оказывается на фронте, их накапливают для резерва на случай украинских прорывов. Это к вопросу о переходе врага к обороне.
Валентина Самар: Не могу не задать этот вопрос, учитывая ваши знания и навыки. Взрывы, вследствие которых погибли Дарья Дугина, Владлен Татарский и получил ранения Захар Прилепин. После каждого из них в РФ говорят о «почерке Моссада». Якобы Моссад разработал спецоперацию, обучают ли израильские инструкторы украинцев, которые совершают такие акты. И это обсуждают не какие-то z-военкоры, а центральные СМИ, «Известия», например. Лично мне эти взрывы больше напоминают лихие 90-е, времена того же «бандитского Петербурга», а не военную спецоперацию. Чей почерк вы видите?
Игаль Левин: А это неважно, кто. Главное — атмосфера зарождающегося у них страха. Это самое важное, а не то, кто именно взрывает. Поверьте, есть операции Моссада, проведенные десятки лет назад и о них до сих пор никто не знает. Если действуют специальные службы, они действуют не для того, чтобы о них СМИ написали. Даже если там что-нибудь просачивается в прессу.
Интересный эффект – он есть. Они боятся. Что дальше? Мы видим, что есть тенденция к нарастанию. Сначала ЛОМы-инфлюэнсеры, потом человек культуры и настоящий командир, хваставшийся убийствами украинцев. Посмотрим, кто будет следующим. Тенденция уже есть.
Второе. Мы видим, что Красовский (Антон Красовский – российский пропагандист) написал, что он теперь под ноги смотрит. Еще кто-то возмущался, почему не либералы, а патриоты в воздух взлетают. И неважно, кто это сделал: Моссад, ГУР, украинцы или не украинцы…
Валентина Самар: Русские или не русские, добавим. То есть, какие-то выяснения отношений между башнями Кремля, спецслужбами. Согласитесь, погибшие — это не те фигуранты, которые могут повлиять на ход войны…
Игаль Левин: Когда мы делаем заявления о операции спецслужб, о какой-то провокации ФСБ, мы смотрим, какие есть доказательства. Когда был «рязанский сахар» – там был конкретно был «сахар», и потому был сделан вывод, что это ФСБ, а не потому, что это Россия и там всегда врут. В этом же случае никаких улик нет. Это конспирология уже. Так можно и пришельцев рассматривать.
