Какое место занимает вопрос реинтеграции оккупированных Крыма и Донбасса в государственной политике Украины и когда надо было начинать готовиться к реинтеграции оккупированных территорий? Как западные партнеры реагируют на призывы украинской власти усиливать санкционное давление на РФ, тогда как Украина продолжает торговать с Россией во время войны, наращивая импорт российских товаров? И кто виноват в том, что европейские политики не слышат Украину и возвращают российскую делегацию в Парламентскую Ассамблею Совета Европы? Первые шаги Администрации президента Владимира Зеленского в сторону Крыма. Об этих и других темах говорим с Юрием Смелянським, экономическим экспертом фонда «Майдан иностранных дел» в программе «Вопрос национальной безопасности» (проект Центра журналистских расследований, эфир ТРК Черноморская).
Валентина Самар: Пане Юрію, нещодавно відбулася конференція «Окупований Крим: зовнішня політика і політика безпеки», на якій прозвучала ваша доповідь, яка називалася «Питання реінтеграції окупованих територій в державній політиці України». А що, вона є, ця державна політика реінтеграції?
Юрій Смєлянський: Да. Просто она не та, которая ожидаема гражданами Украины, находящимися в Крыму, она не та, о которой говорило все экспертное сообщество на протяжение всех пяти лет. Но это не значит, что этой политики не было, что она не формировалась и не реализовывалась. В некоторых своих выступлениях и текстах я эту политику называл политикой создания ложных реальностей, и это было действительно так. Ну нельзя говорить, что Крым – это оккупированная территория и одновременно признавать граждан Украины, которые постоянно проживают на оккупированной территории, нерезидентами по территориальному признаку. Два закона – два разных понятия. В результате на протяжении всех пяти лет оккупации эксперты нашей организации все время говорили власти: «Ребята, внутренняя политика должна быть сформирована таким образом, чтобы внешняя, которая является продолжением внутренней политики, была понятна нашим западным партнерам». Если западные партнеры будут сомневаться в чем-то в нашей политике, мы не будем находить понимание. Если этих сомнений будет очень много, мы получим в итоге негативные результаты.
Прошло пять лет. Пять лет – это средний срок, в течение которого накапливается какой-то объем информаций, действий, мелких итогов каких-то тактических, который может уже выливаться в результаты, хоть и промежуточные. И сегодня эти промежуточные результаты мы получаем. И, как оказалось, они нам не нравятся. Например, самый громкий – возвращение российской делегации в Парламентскую Ассамблею Совета Европы. Да, Украине это не нравится, это не нравится части европейских государств — наших западных партнеров, но по сути мы к этому шли вот этой своей политикой, когда даже в терминологии власть не старалась вести дискурс, который бы соответствовал той реальности, которая сегодня у нас есть. А у нас есть война, у нас есть оккупированные территории и так далее. В обмен на это власть все время пыталась играть терминами – подменяла понятия, оккупанты и страна-агрессор играли терминами – подменяли понятия и в Украине, и в России, и в Европе через СМИ свои. И в результате мы просим наших западных партнеров усиливать санкции, а сами наращиваем товарооборот с Российской Федерацией, при этом с минусовым для себя сальдо: темпы импорта из России растут быстрее, чем темпы экспорта из Украины. Это вообще абсурд: как можно торговать с государством, которое оккупировало территорию?
Валентина Самар: Якщо подивитися на структуру цих товарів, то ми бачимо, як зростали обсяги експорту з Росії, імпорту – в Україну того ж скрапленого газу, монопольне становище на якому займає тепер пан Віктор Медведчук, який є фігурантом списку американських санкцій, але не українських. Отже, ви хочете сказати, що ми сприяли тому, що Росія заплутала всіх, розмила поняття, розмила межі, і в результаті ми говоримо різними мовами і багато брешемо?
Юрій Смєлянський: Я скажу так: мы позволили своим врагам сформировать козырную колоду, используя которую они смогли добиться хоть и промежуточных, но целей в свою пользу. И на этом этапе Украина проигрывает. Но об этом говорится уже давно. По крайней мере, в нашей организации мы говорим об этом давно.
Валентина Самар: Якщо повернутися до ваших рекомендацій, які були сформовані у доповіді, які вони?
Юрій Смєлянський: В первую очередь, надо всем нам научиться вещи называть своими именами. Притом, чтобы это была риторика в СМИ, в выступлениях политиков, чтобы использовались термины, которые отвечают реальности. Законы нужно принимать и исполнять такие, которые отвечают реальностям сегодняшнего дня. Не искать личной выгоды. У нас сейчас часто можно слышать лозунги, что зарабатывают на крови, но это действительно так. Ну нельзя объявлять территорию оккупированной, но при этом продолжать использовать там бизнес-активы для собственной выгоды и для этого принимать специальные законы.
Валентина Самар: В чому політика реінтеграції? Бо якщо керуватися логікою, що ми маємо реінтегрувати і населення, і території ще до її деокупації, то українські олігархи нормально там реінтегрувалися, дякуючи закону про ВЕЗ «Крим».
Фото: investigator.org.ua
Юрій Смєлянський: Вопрос в том, что мы понимаем под реинтеграцией, какой термин и какое наполнение мы для него вкладываем. В нашем понимании, в сложившихся для Украины условиях под реинтеграцией следует понимать возвращение в правовое экономическое, идеологическое, культурное, административное и прочие поля Украины территорий, которые были оккупированы Российской Федерацией: это Крым и это ОРДЛО. Мы говорим о том, что реинтеграцию надо начинать было еще вчера. На конференции я сказал, что реинтеграция должна была начаться в первый день начала оккупации. Ведь реинтеграция начинается с понимания – что будем делать, как будем делать, каким образом, что нам предстоит делать. Например, Крым возвращается, он деоккупирован. Каким образом будет осуществляться энергоснабжение, в какие сроки вернется в Крым украинская электроэнергия? Система энергообеспечения в Крыму до войны была ориентирована с севера на юг, оккупанты сегодня переориентируют его с востока на запад. Что мы будем делать? Сколько времени у нас на это уйдет? Кто будет за это отвечать? Сколько примерно это будет стоить? Где будут браться первичные деньги?
Второй вопрос. Мы прекрасно помним, как участники этих событий, историю начала оккупации, когда в Крыму параллельно ходило две валюты – национальная гривна и оккупационный рубль, как постепенно оккупационный рубль и оккупационные власти выдавливали гривну, всю эту историю с уходом банковского сектора из Украины. А как будет теперь? Позволить так же само на протяжение хотя бы трех месяцев российскому рублю продолжать ходить на деоккупированной территории – это угроза нашей национальной безопасности. Значит, оккупационная валюта должна быть мгновенно выдавлена оттуда, и гривна должна полномасштабно ходить по освобожденной территории.
Валентина Самар: Добре, а до деокупації?
Юрій Смєлянський: А это все, о чем я говорю – подготовительные работы.
Валентина Самар: І все?
Юрій Смєлянський: Еще законодательство. Дальше – реинтеграция образовательного поля. Не может учитель, который занимался милитаризацией сознания ребенка в школе в период оккупации, потом воспитывать граждан Украины, это абсурд. Если мы правильно формируем будущую политико-административную модель Крыма – национальную автономию, в образовательном секторе что это означает? Это означает, что на уровне детского сада, школы, высшего учебного заведения учителя, воспитатели и преподаватели должны владеть в идеале украинским, крымскотатарским и русским языком. Почему? Русскоязычный регион – его надо еще приучить общаться на украинском и крымскотатарском языке. У нас готовятся сегодня такие кадры? Нет. А этих кадров, по меньшей мере, 200 тысяч человек работало в Крыму в образовательной сфере. За один год их не приготовишь.
Валентина Самар: Хто цим має займатися?
Юрій Смєлянський: Для этого и должна существовать система. Есть координационный центр, в котором мы еще с 2014-го года видим правительство Крыма и парламент в экзиле, который является центром всей этой подготовительной работы, инициатором разработки и внедрения законопроектов и так далее.
Валентина Самар: Ви хочете, що Рада Міністрів Криму була аналітичним центром, який буде займатися розробкою законодавств?
Юрій Смєлянський: А это и будет его задача на время оккупации. Это и есть его задача на время оккупации.
Валентина Самар: Чому не зробити цю роботу Аналітичному центру, а не займатися підміною понять? Рада Міністрів Криму є Радою Міністрів Криму.
Юрій Смєлянський: Кто непосредственно будет писать бумагу – это второй вопрос, я говорю об инициаторе, о генераторе действий.
Валентина Самар: Хочу з вами поспорити, тому що, якщо не буде сформована, в першу чергу, державна політика, коли не буде сформульовано на найвищому державному рівні отой коридор, яким треба йти, нічого з цього працювати не буде. Це буде ще один даремний орган, такий, яким зробили Представництво президента в останні роки.
Юрій Смєлянський: 15 июня 2016-го года мы с вами присутствовали в зале парламента, где закладывались основы правильной внутренней политики в отношение оккупированной территории Крыма. Вы помните, сколько пунктов рекомендаций на сегодняшний день выполнено? Ноль.
Валентина Самар: А чому вони не виконуються? Тому що взагалі немає політичної волі на все це. Президент Порошенко до середини 2015-го року слово «Крим» боявся вимовити.
Юрій Смєлянський: Никто не собирался этого делать.
Валентина Самар: Ніхто не збирався цього робити, тому що на те не було ні інтересу, ні політичної волі. Тому, мені здається, починати потрібно з коня, а не з підводи.
Юрій Смєлянський: А это и есть конь. Мы с вами можем долго спорить, но дело в том, что это конь и есть таким. В каком формате будет это восстановлено? Это может быть частью Министерства временно оккупированных территорий, но сегодня оно не наделено должными полномочиями и ресурсами.
Валентина Самар: Може таким органом бути Представництво президента в АРК?
Юрій Смєлянський: Нет, не сможет быть по одной простой причине. Открываем Конституцию и смотрим на полномочия президента: Представительство президента является отражением тех полномочий, которые должен осуществлять президент. Этого там нет. Участвовать в этом – да. С точки зрения тех полномочий, которыми обладает президент – да, они могут участвовать полноценно с высокой эффективностью. Но в целом весь круг вопросов – это не их полномочия.
Фото: investigator.org.ua
Валентина Самар: Ми знаємо, що в різні часи різні представники президента, які представляли різних президентів, грали абсолютно різну роль в історії Криму і в історії взаємовідносин Криму і автономії. Деякі з них були дуже ефективні, а деякі з них просто відсиджувалися, що називається, на зберіганні між державними постами.
Мабуть, не відкрию великий секрет, коли скажу про те, що до експертів Фонду «Майдан закордонних справ» зверталися люди з команди кандидата в президенти Зеленського, і ви щось навіть радили з економічних частин програми, правильно? А що ви радили про Крим чи що б порадили зараз? На сьогодні існує Представництво президента в Херсоні, з дуже куцими повноваженнями і обсягами ресурсів, але це президентська вертикаль. Існує Міністерство з питань тимчасово окупованих територій, яке теж має дуже маленькі ресурси. Державної програми як такої немає, коридору немає, червоних ліній немає. Що б ви порадили для того, щоб перезапустити цю роботу, якщо буде на те політична воля — займатися деокупацією та реінтеграцією Криму?
Юрій Смєлянський: В первую очередь, совет для каждой вертикали власти, которая имеет какую-то институцию, занимающуюся проблемами Крыма — работать в рамках своих полномочий и координировать свою работу. Это бы уже дало эффект. Я сейчас опять вернусь к рекомендациям парламентских слушаний, о которых мы сегодня уже упоминали по вопросу Крыма: тогда тема парламентских слушаний как раз и была – реинтеграция Крыма.
Валентина Самар: Тобто готовий експертний документ є?
Юрій Смєлянський: Готовый отсчет даты, когда термин «реинтеграция» в риторике власти стал модным.
Первый шаг – начать выполнять то, что там написано. Там, в том числе, написано и создание постоянно действующего координационного совета между всеми вертикалями власти с подключением экспертов и представителей гражданского общества, занимающегося вопросами Крыма: президентская вертикаль, парламентская и исполнительная. И вот они все вместе, координируя работу ведомств и институций государственной власти, вырабатывают и помогают реализовать внутреннюю политику. Тогда возможно место всем, для всех, где-то в спорах, возможно, но рождается истина. Тогда начинает формироваться понятная и последовательная политика, которая, в том числе, воспринимается нашими западными партнерами, которые нам оказывают помощь.
Валентина Самар: Ви знаєте, ми так досконально вивчили, як працює машинка під назвою «санкції», ми почитали ці урядові порядки – і це жах. В нас довоєнні регламенти роботи всіх органів влади, і коли воно по цих кругах ходить місяцями, а потім ці місяці переходять в роки, то стає жахливо. І найкласичніший приклад цьому — 100500 разів затверджений і узгоджений проект будівництва тимчасових КПВВ «Чонгар» і «Каланчак». Третій рік поспіль знаходяться гроші, і не так давно ми повідомляли, що знайшлися гроші знову, і вони не будуть неперехідними, а виявилося, що всі ті добрі слова, які нам казав заступник міністра інфраструктури пан Юрій Лавренюк про те, що в травні вже буде оголошено тендер на будівництво КПВВ «Чонгар», а потім і «Каланчак», вже і не справджуються. Тому що вже повідомили в Мінінфраструктурі, що тендер буде оголошено тільки в серпні. Тобто є велика загроза, що до кінця цього фінансового року ці роботи зроблені не будуть.
Юрій Смєлянський: Проблема действующей власти в том, что реализация, и зачастую очень быстрая, вопросов возникает лишь только тогда, когда есть личный интерес или личная выгода.
Валентина Самар: І в цій історії також це було з виділенням землі.
Юрій Смєлянський: И таких историй огромное количество. Это и история, которая хорошо нам с вами известна – это закон о СЭЗ «Крым» с обратным знаком. Все знают, что его нужно отменить, но никто не отменяет, потому что есть интерес. Поэтому и нужен Совет Министров в экзиле Крыма, который бы был организован при участии гражданского общества. Мы передавали во власть наши предложения, как это должно быть. Я озвучивал эти подходы и когда шла работа рабочей комиссии по выработке изменений в 10-ый раздел Конституции Украины по Крыму. Но остается вопрос интереса.
Валентина Самар: Як це все перезапустити?
Юрій Смєлянський: Я надеюсь, что новый парламент придут люди, которые занимались этими вопросами вместе с нами пять лет, например, Богдан Еременко – руководитель и создатель нашего Фонда. Они будут продолжать реализовывать этот интерес, четко понимая, как, что и зачем должно идти. Тогда, наверное, мы и будем иметь какие-то положительные итоги, по крайней мере, этого очень хочется.
